“Отношения с Печенгой будут разорваны”. Интервью с мэром Сёр-Варангера Магнусом Маландом

— Вы стали мэром в сентябре 2023 года. Вскоре после этого произошел скандал, вызвавший большой резонанс. Как он на вас повлиял? Считаете ли вы сейчас правильным то, что сделали тогда?

— Конечно, это подействовало на меня в каком-то смысле, когда норвежский посол был вызван к российскому министру иностранных дел. Был некоторый отклик в социальных сетях по поводу инцидента с венком. Но это “эхо” было очень небольшим.

Конечно, кое-что из написанного было отвратительным. И, конечно, это повлияло на меня в каком-то момент. Я подвергся угрозам со стороны троллей в социальных сетях. Они сделали коллаж, на котором изображен дрон, направленный в мою голову. Я не был испуган, но у меня было общение с полицией, с норвежской полицией безопасности.

Я также видел, что много написано в некоторых российских медиа. Кое-что основывалось на лжи. Это нормальное поведение со стороны российского правительства. И, конечно, нормальное поведение со стороны путинистов. Они только выкрикивают свое мнение.

Но что меня задело больше — это оппозиция здесь, в Сёр-Варангере. Они написали запрос в местный совет о том, что некоторые медийные истории могут вредить репутации муниципалитета Сёр-Варангер и бизнесу.

И это расстраивает меня. Я крайне несогласен. Я не принимаю точку зрения политиков, которые ведут себя таким образом. Я привык к тому, что политики уважают друг друга, хоть ты из консервативной партии, хоть из социально-демократической. В общем, это удивило меня, что они могли пойти по такому циничному пути.

ADVERTISEMENT

Но это меня не остановит. Я могу создать безопасное место для каждого, кто любит демократию, свободу слова.

— Считаете ли вы сейчас правильным то, что сделали тогда? Не изменилась ли ваша оценка действий российского консула, действительно ли он намеревался выразить неуважение муниципалитету?

— Такое возможно, что венок был положен случайно поверх нашего венка. Но российский генконсул в Киркенесе посещает норвежский национальный монумент, который они использовали и ранее для лжи и пропаганды российского режима. Это большая провокация для меня. Они не должны были там находиться.

Если граждане хотят возложить цветы к национальному монументу — это греет мое сердце, конечно. Мы должны помнить нашу историю. Если мы не помним истории, мы повторяем ее ошибки, как Россия сегодня. Но поведение российского консула — это была провокация.

Я полагаю, что местное сообщество в Норвегии долгое время было наивным в отношении России. Но об этом легко говорить сейчас, в ретроспективе.

— Вы поддерживаете какие-либо связи с российским консульством в Киркенесе? В конце концов, оно находится в пятидесяти метрах от вашего офиса.

— Коммуникация с российским консульством прекратилась после начала полномасштабного вторжения в Украину. Я полагаю, это инициировал предыдущий мэр, Лена Бергенг.

Я не премьер-министр, я следую дипломатическим принципам Норвегии. У нас нет никаких дипломатических отношений с Россией, все отношения с Россией либо разорваны, либо заморожены. Соответственно, я не думаю, что для меня будет естественно поддерживать отношения с представительством МИД России в то время, как российский парламент официально закрепил, что Норвегия — “недружественная” страна. И российский консул здесь, в Киркенесе — это тоже источник пропаганды путинского режима.

— В Киркенесе живут разные люди, в том числе поддерживающие Путина и войну. Как с ними выстраивать диалог? Должны ли вы, будучи мэром небольшого муниципалитета, учитывать настроения и мысли всех его жителей?

— Я не должен уважать мнение того, кто согласен с режимом Путина. Вы знаете, мы должны терпеть это, быть толерантными, но я не должен уважать это. 

— Разве возможна толерантность без уважения? Как совместить эти две линии поведения?

— Свобода слова. В моем понимании, это очень просто. Свобода слова дает широкие возможности. Я должен быть толерантен к тому, что люди поддерживают Путина, они могут выйти и заявить об этом в центре Киркенеса, я могу дискутировать на эту тему в любое время, но не ждите, что я буду это уважать.

В конце концов, почему вы, поддерживая Путина, живете в такой стране, как Норвегия? Просто уезжайте в Россию.

Я решительно говорю о своем несогласии с путинским режимом. Я хочу быть мэром для каждого в Сёр-Варангере, и буду мэром также для тех, кто чувствует давление со стороны российского режима.

— Как близость к границе сказывается на жизни города? И как два года после начала войны отразились на Киркенесе и Сер-Варангере?

— В Европе идет война, и людей в Украине убивают каждый день. И это отражается и на нашем местном сообществе, а также влияет на бизнес. В частности, до 2014 года Россия была главным рынком сбыта для норвежского лосося; а потом Россия запретила ввозить лосося из Норвегии, и мы стали искать для него новые рынки. Я хочу сказать, что бизнес-связи с Россией сокращались с 2014 года.

Серьезным сигналом того, что что-то идет не так, стал 2008 год, когда Россия атаковала Грузию. Было ясно, что в России усиливается давление на средства массовой информации, некоторые организации — как, например, Amnesty International — признаются иностранными агентами, все это были сигналы того, что режим становится всё более авторитарным. Поэтому бизнес-отношения с Россией находились в упадке.

— Насколько велика зависимость Сёр-Варангера от России?

— Невелика. Я верю, что если у тебя сейчас есть работа, связанная, например, с российскими рыболовецкими судами, ты найдешь новую. Конечно, мы пострадаем в некоторой степени. Но, к примеру, местный муниципалитет больше пострадал от банкротства горнодобывающей компании в 2015 году. В 2015 году в Сёр-Варангере жило 10,2 тысячи человек, сейчас — около 9,9.

Когда горнодобывающая компания закрылась, мы были гораздо более зависимы от этого события. И Россия казалась благоприятной возможностью. Но российский нарратив о том, что Европа зависима от России, просто неверный.

В 2022 году мы ввели больше санкций в отношении России, потому что мы увидели, что прежние санкции не работают. Это повлияло на нас, и много местных предприятий изменились из-за этого, но они — как “Кимек” — нашли новые рынки. Такие компании, как Jotun (производитель красок. — Прим. авт.), пострадали, много автомобильных компаний также пострадали от санкций. Это последствия незаконной войны. Но я верю, что мы вырастем как общество.

Меня, однако, беспокоит, что в войне всегда страдают гражданские. Я не сравниваю это со страданиями украинцев из-за войны, но есть люди в Норвегии, которые имеют связи с Россией, дружеские узы, выросшие на любви и взаимном уважении. И меня расстраивает, что людям все сложнее становится встречаться с близкими из России. Это также печальные последствия российской агрессии.

— Киркенес и Сер-Варангер имеют побратимские отношения с несколькими российскими муниципалитетами и городами: Никелем, Печенгским районом. При этом из Печенгского района войска отправляются в Украину. Чиновники из Мурманской области ездят на оккупированные территории, вывозят оттуда детей. Почему до сих пор не расторгнуты побратимские связи?

— Отношения будут разорваны. Либо сейчас, на февральском заседании местного парламента, либо в марте.

— Почему вы так уверены? Голосования-то еще не было.

— Потому что у нас есть большинство. Это было важно для меня и моей партии, что у нас есть договоренность с нашими политиками по этому вопросу — разорвать отношения с Печенгой.

Меня смущает, что у нас вообще до сих пор есть это соглашение о дружбе с Печенгой, которая обеспечивает российскую военную машину. В десяти километрах от границы они тренируют солдат, множество военных судов вблизи норвежской границы.

Так что это лишь формальность. Мы должны развернуть свой фокус от России в сторону Евросоюза, НАТО, Финляндии, Швеции.

— Каким вы вообще видите будущее Киркенеса и Сёр-Варангера? Какие основные векторы развития: промышленность, транспорт, усиление военного присутствия, развитие туризма или что-то еще?

— Мы хотим развивать рыбоводство, поддерживаем добычу полезных ископаемых, индустрию путешествий и строительную промышленность. Наш месседж на выборах был в том, что мы должны делать что-то свое, больше работать с частным сектором. И наш избиратель — это люди, голосующие за решения, основанные на здравом смысле.

У нас было несколько местных вопросов касательно муниципальной экономики. Но если все пойдет нормально, это будет сильная позиция для роста. Есть прекрасные новости о возобновлении финансирования горнодобывающей компании, конечно, но производство рыбы и индустрия путешествий действительно важны для нас. Мы не можем быть только горнодобывающим городом или городом магазинов. Мы должны быть хороши во всем. И я надеюсь, что это сообщество будет сильнее, чем когда-либо, если мы будем развивать бизнес.