Магнус Маланд. Фото: Георгий Чентемиров

“Отношения с Печенгой будут разорваны”. Интервью с мэром Сёр-Варангера Магнусом Маландом

Мэр Сёр-Варангера Магнус Маланд получил международную известность после того, как в День освобождения Восточного Финнмарка передвинул венок, возложенный российским консулом к монументу советскому солдату в Киркенесе. Маланда обвинили в русофобии и “переписывании” истории, а норвежского посла вызывали в российский МИД. Barents Observer поговорил с чиновником, чтобы узнать, что он думает про сторонников Путина в Норвегии, как должны строиться отношения с Россией и как он видит будущее приграничного города в условиях войны и санкций.
January 12, 2024

ADVERTISEMENT

— Вы стали мэром в сентябре 2023 года. Вскоре после этого произошел скандал, вызвавший большой резонанс. Как он на вас повлиял? Считаете ли вы сейчас правильным то, что сделали тогда?

— Конечно, это подействовало на меня в каком-то смысле, когда норвежский посол был вызван к российскому министру иностранных дел. Был некоторый отклик в социальных сетях по поводу инцидента с венком. Но это “эхо” было очень небольшим.

Конечно, кое-что из написанного было отвратительным. И, конечно, это повлияло на меня в каком-то момент. Я подвергся угрозам со стороны троллей в социальных сетях. Они сделали коллаж, на котором изображен дрон, направленный в мою голову. Я не был испуган, но у меня было общение с полицией, с норвежской полицией безопасности.

Я также видел, что много написано в некоторых российских медиа. Кое-что основывалось на лжи. Это нормальное поведение со стороны российского правительства. И, конечно, нормальное поведение со стороны путинистов. Они только выкрикивают свое мнение.

День освобождения Восточного Финнмарка от фашистских захватчиков. Фото: Георгий Чентемиров

 

Но что меня задело больше — это оппозиция здесь, в Сёр-Варангере. Они написали запрос в местный совет о том, что некоторые медийные истории могут вредить репутации муниципалитета Сёр-Варангер и бизнесу.

И это расстраивает меня. Я крайне несогласен. Я не принимаю точку зрения политиков, которые ведут себя таким образом. Я привык к тому, что политики уважают друг друга, хоть ты из консервативной партии, хоть из социально-демократической. В общем, это удивило меня, что они могли пойти по такому циничному пути.

ADVERTISEMENT

Но это меня не остановит. Я могу создать безопасное место для каждого, кто любит демократию, свободу слова.

— Считаете ли вы сейчас правильным то, что сделали тогда? Не изменилась ли ваша оценка действий российского консула, действительно ли он намеревался выразить неуважение муниципалитету?

— Такое возможно, что венок был положен случайно поверх нашего венка. Но российский генконсул в Киркенесе посещает норвежский национальный монумент, который они использовали и ранее для лжи и пропаганды российского режима. Это большая провокация для меня. Они не должны были там находиться.

Если граждане хотят возложить цветы к национальному монументу — это греет мое сердце, конечно. Мы должны помнить нашу историю. Если мы не помним истории, мы повторяем ее ошибки, как Россия сегодня. Но поведение российского консула — это была провокация.

Я полагаю, что местное сообщество в Норвегии долгое время было наивным в отношении России. Но об этом легко говорить сейчас, в ретроспективе.

— Вы поддерживаете какие-либо связи с российским консульством в Киркенесе? В конце концов, оно находится в пятидесяти метрах от вашего офиса.

— Коммуникация с российским консульством прекратилась после начала полномасштабного вторжения в Украину. Я полагаю, это инициировал предыдущий мэр, Лена Бергенг.

Я не премьер-министр, я следую дипломатическим принципам Норвегии. У нас нет никаких дипломатических отношений с Россией, все отношения с Россией либо разорваны, либо заморожены. Соответственно, я не думаю, что для меня будет естественно поддерживать отношения с представительством МИД России в то время, как российский парламент официально закрепил, что Норвегия — “недружественная” страна. И российский консул здесь, в Киркенесе — это тоже источник пропаганды путинского режима.

Российское генконсульство и ратуша Киркенеса. Фото: Георгий Чентемиров

 

— В Киркенесе живут разные люди, в том числе поддерживающие Путина и войну. Как с ними выстраивать диалог? Должны ли вы, будучи мэром небольшого муниципалитета, учитывать настроения и мысли всех его жителей?

— Я не должен уважать мнение того, кто согласен с режимом Путина. Вы знаете, мы должны терпеть это, быть толерантными, но я не должен уважать это. 

— Разве возможна толерантность без уважения? Как совместить эти две линии поведения?

— Свобода слова. В моем понимании, это очень просто. Свобода слова дает широкие возможности. Я должен быть толерантен к тому, что люди поддерживают Путина, они могут выйти и заявить об этом в центре Киркенеса, я могу дискутировать на эту тему в любое время, но не ждите, что я буду это уважать.

В конце концов, почему вы, поддерживая Путина, живете в такой стране, как Норвегия? Просто уезжайте в Россию.

Я решительно говорю о своем несогласии с путинским режимом. Я хочу быть мэром для каждого в Сёр-Варангере, и буду мэром также для тех, кто чувствует давление со стороны российского режима.

Магнус Маланд. Фото: Георгий Чентемиров

— Как близость к границе сказывается на жизни города? И как два года после начала войны отразились на Киркенесе и Сер-Варангере?

— В Европе идет война, и людей в Украине убивают каждый день. И это отражается и на нашем местном сообществе, а также влияет на бизнес. В частности, до 2014 года Россия была главным рынком сбыта для норвежского лосося; а потом Россия запретила ввозить лосося из Норвегии, и мы стали искать для него новые рынки. Я хочу сказать, что бизнес-связи с Россией сокращались с 2014 года.

Серьезным сигналом того, что что-то идет не так, стал 2008 год, когда Россия атаковала Грузию. Было ясно, что в России усиливается давление на средства массовой информации, некоторые организации — как, например, Amnesty International — признаются иностранными агентами, все это были сигналы того, что режим становится всё более авторитарным. Поэтому бизнес-отношения с Россией находились в упадке.

— Насколько велика зависимость Сёр-Варангера от России?

— Невелика. Я верю, что если у тебя сейчас есть работа, связанная, например, с российскими рыболовецкими судами, ты найдешь новую. Конечно, мы пострадаем в некоторой степени. Но, к примеру, местный муниципалитет больше пострадал от банкротства горнодобывающей компании в 2015 году. В 2015 году в Сёр-Варангере жило 10,2 тысячи человек, сейчас — около 9,9.

Когда горнодобывающая компания закрылась, мы были гораздо более зависимы от этого события. И Россия казалась благоприятной возможностью. Но российский нарратив о том, что Европа зависима от России, просто неверный.

Магнус Маланд. Фото: Георгий Чентемиров

 

В 2022 году мы ввели больше санкций в отношении России, потому что мы увидели, что прежние санкции не работают. Это повлияло на нас, и много местных предприятий изменились из-за этого, но они — как “Кимек” — нашли новые рынки. Такие компании, как Jotun (производитель красок. — Прим. авт.), пострадали, много автомобильных компаний также пострадали от санкций. Это последствия незаконной войны. Но я верю, что мы вырастем как общество.

Меня, однако, беспокоит, что в войне всегда страдают гражданские. Я не сравниваю это со страданиями украинцев из-за войны, но есть люди в Норвегии, которые имеют связи с Россией, дружеские узы, выросшие на любви и взаимном уважении. И меня расстраивает, что людям все сложнее становится встречаться с близкими из России. Это также печальные последствия российской агрессии.

— Киркенес и Сер-Варангер имеют побратимские отношения с несколькими российскими муниципалитетами и городами: Никелем, Печенгским районом. При этом из Печенгского района войска отправляются в Украину. Чиновники из Мурманской области ездят на оккупированные территории, вывозят оттуда детей. Почему до сих пор не расторгнуты побратимские связи?

— Отношения будут разорваны. Либо сейчас, на февральском заседании местного парламента, либо в марте.

— Почему вы так уверены? Голосования-то еще не было.

— Потому что у нас есть большинство. Это было важно для меня и моей партии, что у нас есть договоренность с нашими политиками по этому вопросу — разорвать отношения с Печенгой.

Меня смущает, что у нас вообще до сих пор есть это соглашение о дружбе с Печенгой, которая обеспечивает российскую военную машину. В десяти километрах от границы они тренируют солдат, множество военных судов вблизи норвежской границы.

Так что это лишь формальность. Мы должны развернуть свой фокус от России в сторону Евросоюза, НАТО, Финляндии, Швеции.

— Каким вы вообще видите будущее Киркенеса и Сёр-Варангера? Какие основные векторы развития: промышленность, транспорт, усиление военного присутствия, развитие туризма или что-то еще?

— Мы хотим развивать рыбоводство, поддерживаем добычу полезных ископаемых, индустрию путешествий и строительную промышленность. Наш месседж на выборах был в том, что мы должны делать что-то свое, больше работать с частным сектором. И наш избиратель — это люди, голосующие за решения, основанные на здравом смысле.

У нас было несколько местных вопросов касательно муниципальной экономики. Но если все пойдет нормально, это будет сильная позиция для роста. Есть прекрасные новости о возобновлении финансирования горнодобывающей компании, конечно, но производство рыбы и индустрия путешествий действительно важны для нас. Мы не можем быть только горнодобывающим городом или городом магазинов. Мы должны быть хороши во всем. И я надеюсь, что это сообщество будет сильнее, чем когда-либо, если мы будем развивать бизнес.

ADVERTISEMENT

Sections
Kirkenes

The Barents Observer Newsletter

After confirming you're a real person, you can write your email below and we include you to the subscription list.

Privacy policy